Пополудне Деревьев, белая скатерть, тень дубов, воздух густой от запахов остывающих полей. Солнце уже не жжет полуденным жаром, но свет его плотно окутывает небо и землю. И лёгкий ветер, и шум листвы, и есть наконец время для беседы, для гостей. Для разговора о самом простом, о том, что является основой всего сущего.

То сияющее золотом пополудне навсегда застыло под кистью мастера Андрея, тепло и беседа, вечно длящаяся в той благословенной поре. Потому любое движение должно замереть в обличии этой живительной импрессии, дабы в тиши можно было увидеть сияние солнца, сияние самого Духа. Ведь это Светоч Света, он столь прост, но порой незаметен в суете полутеней повседневности, и можно прожить всю жизнь, так и не встретив его ни разу.

Ангелы прибыли, отобедали, посуда убрана, утихла суета, и только кубок все еще полный стоит на столе, а мы вместе с Авраамом и Сарой сидим, словно маленькая Алиса, «по ту сторону зеркала» и вслушиваемся в послеобеденную беседу, в те наиважнейшие пророчества. Но самое главное - мы приглашены к столу, Авраам и Сара стоят рядом, тут же за границей картины и дают нам «поле действия». Места достаточно, каждый может присесть к столу. Вместо акции, суеты, событий в икону вторгается самый главный ее персонаж, называемый в современном языке средств массовой информации «интерактивным» зрителем. У Рублёва вот уже более пятисот лет занимает он свое место за столом четвертой фигурой иконы, чтобы вместе с ангелами принять участие в трапезе. А кубок не для ангелов там поставлен; Священный Грааль, никогда не утерянный на Востоке, всегда полон вина - крови господней, предназначен именно для него, для нас, для каждого.

А там - пополудне золотится, и вечно длится молитва красок. Песнопение желтого, красного, голубого и зеленого. Беседа пастельных тонов с яркостью красок. Ангелы застыли в палитре оттенков, которая сливает, соединяет их в единый организм таинственной, нераздельной и не сливающейся Пресвятой Троицы. Так неслиянны, но и нераздельны цвета радуги, соединяющей собой небо и землю.

А там - скатерть чистая и белая, и белые нимбы, словно своды над золотом кубка, это - первый круг иконы. А кубок - золотой, ибо из золота крылья ангелов и троны, чтобы стал сей кубок сосудом для всесвятого, излучающего тепло, триединого Божественного Существа, и это - круг второй иконы. И вино кубка, словно красная кровь звучной бронзой стекает на стопы и волосы ангелов, и это - последний, самый глубокий, третий круг иконы. В трех кругах, в трех красках, в трех ангелах явленная восседает под дубами Пресвятая Троица. В одеждах ее играет, переливаясь, пополуденный свет, в одеждах ее - неба лазурь, зелень луга, гранит порфиры и охра песчаной земли. Ибо материя - это одежды ангелов, а одежды ангелов - это семь дней творения. А семь дней творения отдыхают в тени ветвей восточного сада имя которому - Эдем.

в древнем саду бабочка древняя
рассвет раскрасила
крыльями

в древнем саду древними перьями
летят голоса
павлиньи

в древнем саду утро древнее
пробудившись бледнея
встаёт

в древнем саду месяц древний
серебро на кроны
кладёт

в древнем саду яблони древние
колышут ветвями
древними

в древнем саду золото древнее
пополудня
деревьев

Источник: http://www.aine.pl/~wsztokman/pl/pawlicki_jan/index.html